Искусствовед Николай Ефремов — доклад на научно-практической конференции, приуроченной к 125-летнему юбилею Василия Алексеевича Ватагина: 5 февраля 2009 г. — Государственная Третьяковская галерея, 6 февраля 2009 г. — Государственный Дарвиновский музей
Добрый день, уважаемые коллеги.
С 1999 года мне доводилось принимать участие в организации персональных и коллективных выставок анималистической живописи, графики и скульптуры. Первой из таких выставок стала персональная выставка художника-анималиста Марины Ефремовой в Музее Классического и современного искусства «Бурганов-центр» в 1999 году. Последней — выставка «Мы не умеем жить без них…» в Щелковском историко-краеведческом музее в конце 2008 года. Также могу назвать такие выставочные площадки, как Центральный Дом художника, Московский фонд культуры, художественные галереи «С.АРТ» и «Вэй-Арт», Центральный Дом архитектора, Гостинный двор, павильон «Культура» Всероссийского Выставочного Центра, выставочный зал Дома кино Союза кинематографистов России, и другие.
Поэтому проблематика современного анималистического искусства мне знакома и близка. И одной из главных проблем мне представляется то, что некоторые ценители изобразительного искусства, и даже некоторые искусствоведы считают анималистику второстепенным видом искусства. Особенно анималистику в жанре реализма, который у нас сейчас чуть ли не под запретом. Хотя во многих странах интерес к реализму начинает возрождаться, в первую очередь в США.
На одной из коллективных выставок в Центральном Доме художника даме-искусствоведу не понравилась картина, на которой изображен орангутан [ФОТО 01]. Не понравилась не из-за претензий к художественным достоинствам картины, а потому, что изображенная обезьяна напомнила ей зверя из рассказа Эдгара По «Убийство на улице Морг». И свои страхи, — видимо, еще детские, — она перенесла на картину.
А этот орангутан — не монстр, а милейшее создание, живущее в Московском зоопарке. Он несколько перекормлен, отчасти стараниями посетителей, которые, несмотря на запрет, его подкармливают — уж очень уморительно он клянчит, протягивая руку, как профессиональный попрошайка. Когда художница делала этюды, она наблюдала такую картину: люди кидали орангутану то конфеты, то мандарины. Орангутан их чистил и ел. Один человек бросил ему фантик, свернутый под конфету. Орангутан подобрал, развернул, удивленно посмотрел, а потом постучал указательным пальцем себя по лбу. Толпа вокруг стала смеяться, а человек покраснел и ушел.
Может ли эта история, свидетельствующая о его уме, примирить человека со своими детскими страхами? Не знаю. Но, вообще-то, показательно, что зрители, в том числе и подготовленные, зачастую обращают больше внимания на содержательную сторону работы, нежели на ее художественные достоинства или недостатки. И переносят свое отношение к персонажу, к изображенному существу, на само произведение искусства, как в плюс, так и в минус.
«Почему вы рисуете не вдов и сирот, а этих существ?» — такой вопрос-упрек, обращенный к художнику, мне довелось однажды услышать от посетителя на одной из коллективных выставок в ЦДХ. Примечательно, что часом раньше к тому же художнику подошел другой посетитель, и сказал, показывая на картину, где были изображены бездомные собаки [ФОТО 02]: «Никогда их не любил, беспородных собак, и только сейчас понял, что они могут быть красивы, и что к ним можно испытывать жалость, сострадание».
Кстати, известный психотерапевт Ольга Арнольд, автор книги «Животные, которые нас лечат» [ФОТО 03], утверждает, что «в современном мире анималистика — это психотерапия».
Я намеренно привел несколько негативных отзывов, потому, что они зачастую бывают ярче, парадоксальнее позитивных. Многие из сидящих в этом зале знают, что на выставках любое изображение живого существа вызывает у большинства посетителей интерес, умиление и даже восторг: ой, собачка! Кошечка! Птичка! Тигр! И это не случайно, ведь в нашем урбанистическом мире люди тянутся ко всему, что напоминает о мире природы.
Конечно, устроители анималистических выставок не ставят перед собой медицинских целей. В лучшем случае, это цели просветительские — не только познакомить зрителей с творчеством художника или скульптора, но и познакомить их с миром зверей, продемонстрировать их красоту, характер, особенности, а иногда и — показать тех зверей, на которых люди не обращают внимания, а то и просто не замечают, либо даже не понимают, что они видят, какого зверя.
Один из диалогов на выставке: «Почему у вашей пантеры слишком длинная морда?» — «Это не пантера, а черный ягуар» [ФОТО 04 и 05] — «Черных ягуаров не бывает, они рыжие, с черными пятнами» — «Бывает, и один такой есть даже в Московском зоопарке» — «Да? Сколько раз там был, все время считал, что это пантера. В следующий раз обязательно почитаю табличку».
Еще диалог: «Что вы хотели сказать, придумывая это фантастическое животное?» [ФОТО 06] — «Это не фантастическое животное, а кошачий лемур. Они такие. И часто так вот сидят, это характерная для них поза» — «Где же они такие водятся?» — «На Мадагаскаре. Но они есть и в Московском зоопарке» — «Да? Надо бы туда сходить, а то последний раз был там в детстве».
Но один из самых, пожалуй, интересных диалогов — с просветительской точки зрения, — я наблюдал на выставке «Стерегущие дом» в Московском доме архитектора. Там, в числе других, была выставлена картина «Последний рывок», на которой изображена сцена охоты волков на бизона в Йеллоустонском национальном парке [ФОТО 07].
Один из зрителей высказал художнику замечание — на мордах волков, которые вот-вот настигнут свою жертву, изображен не звериный оскал злых хищников, а радостное выражение [ФОТО 08]. Мол, художнику надо было бы еще поработать над картиной, добиться нужного выражения.
При этом разговоре присутствовал известный зоолог, профессор Ясон Бадридзе, один из крупнейших в мире специалистов по волкам, много лет проживший с ними в Боржомском заповеднике. Он включился в разговор и рассказал, что «звериный оскал» волков во время охоты — легенда, домысел несведущих людей.
Волки, по его словам, звери довольно доброжелательные, можно даже сказать, интеллигентные, скалятся они крайне редко, лишь попадая в тяжелую для них самих ситуацию, например, когда идет охота на них. А во время собственной охоты они испытывают азарт и радость, для них это своего рода увлекательная игра с «призом» — пищей. И то, что художник подметила и показала на холсте эту особенность — большая удача, делающая картину еще более интересной для зрителя.
Эта мини-лекция всемирно известного зоолога собрала несколько десятков человек. И в их сознании образ «злого волка», съевшего, как мы все с детства помним, Красную Шапочку и ее бабушку, этот стереотип, сменится, возможно, интересом к существам, которые, оказывается, не бывают немотивированно злы, и с которыми человек может много лет прожить в одной стае, и не только остаться целым, но даже считать их доброжелательными.
Хочу рассказать еще об одном художественном анималистическом проекте, который впрямую может быть отнесен к просветительским. Для большинства людей звери, даже домашние, — все на «одну морду», тем более, если они принадлежат к одной породе. Все овчарки похожи друг на друга, все пудели похожи друг на друга, и так далее. Это напоминает эпизод в фильме «Мимино», когда японцы в лифте смотрят на армянина Мкртчяна и грузина Кикабидзе, и рассуждают: мол, как же эти русские все похожи друг на друга!
В этой связи интересен проект «Йорки», в рамках которого было сделано несколько картин и рисунков с собаками породы йоркширский терьер [ФОТО 9]. Эти работы позволяют понять, что животные, как и люди, обладают индивидуальностью. Проект «Йорки» демонстрировался на Московском международном художественном салоне «ЦДХ-2006» и был очень тепло встречен зрителями. Многие говорили, что они впервые обратили внимание на эту породу. Раньше они считали йорков, так сказать, «салонными игрушками», а теперь поняли, что это тоже — собака, интересная, со своими как породными, так и личностными особенностями, и во внешности, и в характере.
Таких примеров можно было бы привести еще немало. Но, думаю, основная мысль понятна: выставка анималистики может стать не только художественной акцией, но и художественно-просветительской. Просвещение методом художественной выразительности, за счет обращения не только к разуму, но и к чувствам зрителя. Такое тоже возможно, если поставить перед собой соответствующую задачу.
В этом плане весьма показательна выставка, проведенная Щелковским историко-краеведческом музеем в октябре-ноябре 2008 года. Она называлась «Мы не умеем жить без них…». На ней экспонировались живописные и графические анималистические работы, а также декоративно-прикладные предметы, в том числе коллекция фигурок животных, созданных в середине прошлого века мастерами Ленинградского фарфорового завода.
В рамках выставки был проведен конкурс детского рисунка «Любимец моей семьи», в котором приняли участие художественные школы и школы искусств Щелковского района. Победители не только получили дипломы и призы, но для них еще и был проведен мастер-класс. Дети рисовали собаку породы курчавошерстный ретривер. Хотя она вела себя довольно воспитанно и послушно, все два с лишним часа позирования, мастер-класс оказался не легким. Дети и их педагоги поняли, что работа с живой натурой — очень сложный процесс, хотя и очень увлекательный [ФОТО 10].
Щелково — небольшой город, но музею, чтобы принять всех желающих посмотреть выставку «Мы не умеем жить без них…», приходилось ежедневно проводить по две-три- четыре экскурсии. Причем, чтобы попасть на эту экскурсию, надо было записываться минимум за две недели. Такой повышенный интерес зрителей [ФОТО 11 и 12] весьма типичен для выставки анималистических работ.
Хорошо бы, чтобы и художественные музеи уделяли больше внимания проведению как коллективных, так и персональных выставок анималистики, относясь к этому жанру не как к второстепенному. Ведь это один из древнейших жанров искусства. До нас дошли изображения животных еще времен палеолита — строго говоря, именно с них началась вся история изобразительного искусства.
А сегодня анималистика, несмотря на высокий интерес к ней со стороны зрителей, нуждается в популяризации и в поддержке, пожалуй, в большей степени, чем другие жанры живописи — пейзаж, натюрморт, портрет. Даже то, что к анималистике может быть отнесено не любое произведение, где имеется изображение животного, а только то, где животное является главным персонажем, сегодня понимают далеко не все. Не то, что не все зрители — даже далеко не все искусствоведы. А мысль эта, кстати, сформулирована именно Василием Алексеевичем Ватагиным, в его книге «Изображение животного. Записки анималиста».
Сегодня часть публики относится к анималистике как к не очень серьезному жанру. Мол, есть высокое искусство, это важно, современно, а анималистика — это так, что-то второстепенное, детское, иллюстрации, научпоп. Это как бы и не современно, и не очень важно, а, соответственно, вроде бы как и не нуждается во внимании и поддержке. В отличие от затейников, ползающих на четвереньках голыми и кусающих людей за ноги — вот это сейчас находит поддержку, для таких акций находятся деньги, гранты, выделяются лучшие выставочные площади, к этому привлечено внимание. А художники-анималисты по большому-то счету практически предоставлены сами себе. Делают что-то там в своих мастерских — ну и пусть себе делают.
Очень хорошо, что два уважаемых, пользующихся высоким авторитетом музея, — Государственная Третьяковская галерея и Государственный Дарвиновский музей, — показали экспозиции анималистических работ классика российской анималистики Василия Алексеевича Ватагина, и организовали эту научно-практическую конференцию. Большое вам спасибо. Это, безусловно, должно привлечь к анималистическому жанру бОльшее внимание со стороны и искусствоведов, и музейных работников. Хочется надеяться, что внимание это будет не сиюминутным, а послужит толчком к дальнейшим шагам по пропаганде анимализма и его осмыслению именно как полноценного, а не второстепенного жанра изобразительного искусства. Полноценного и очень важного — как для эстетического, так и для нравственного развития людей. И что наши музеи, будут более охотно включать в свои планы экспозиции анималистических работ, буквально необходимые современному зрителю. В том числе — взрослому зрителю, нуждающемуся иногда в отдыхе от урбанизма, актуального искусства, поп-арта и тому подобного.
Благодарю Вас за внимание, и благодарю устроителей конференции за предоставленную возможность выступить с этим докладом.